Вне работы я никогда не выражал недовольства незнакомым людям. Кто-то сделал свою работу плохо? Я промолчу. Мне попался волос в заказанной еде — я не буду есть и промолчу. Мне нахамила бабка — я не отвечал. Купил молоко, а дома обнаружил, что оно кислое — не пойду менять. Ну как-то так. Не знаю, что было первопричиной, то ли стыд от бедности, то ли детство в семье алкоголика, с сопутствующим стеснением от своего положения, то ли воспитание быть вежливым. ...
В разговорах я всегда оказывался в положении человека слушающего. Не потому что мне нечего рассказать. Зачем что-то рассказывать, если тебя об этом не спрашивали? Поначалу такая вежливость не была так трудна, но с годами аппетит рассказывающих безмерно увеличивался настолько, что в таких разговорах становилось душно как под одеялом. Меня учили, что перебивать невежливо. А думать о своем комфорте не учили. Просто так получалось. А может это были не разговоры вовсе, а монологи, в которых второй стороны как бы и не существует. ...